Может, кому-то это тоже будет интересно?Сразу предупредю: данные стихотворения больше относятся к сублимации, чем к творчеству. Тем более, писал их очень влюбчивый и ранимый подросток с воспаленным воображением
Итак, поехали... по убывающей:
Другой
Гул в голове, гул в небесах,
Ночь и остаток дня.
Я исчезаю, мой давний страх
Сегодня сильнее меня.
Я заметаю трусливо следы,
Хоть слышу в душе: «Постой!
Если сильным станешь не ты,
Им станет кто-то другой».
Из миллиардов звездных светил
Лишь Солнце досталось нам.
Только о нем я позабыл,
Мрака отдавшись мечтам.
Я не боюсь немой темноты,
Я люблю волчий вой:
«Если нем останешься ты,
Песню споет другой».
Я во сне ненавижу летать,
Я не хочу стать взрослей.
Эту слабость трудно скрывать
Среди деловых дикарей.
Я эту жизнь не ставлю и в грош,
Хоть и не стремлюсь на убой:
«Если ты сегодня умрешь,
Родится некто другой».
Я отрицаю Благую Весть,
Мне не ведом Коран.
Я отдаю благородную месть
Сыщикам и ворам.
За истиной я не бегу днем с огнем,
Мне ближе очаг и покой.
«Если ты покинешь свой дом,
Там будет жить другой».
Я не верю в вашу любовь,
Что мельтешит в ушах.
Я не верю, что с песней без слов
Еще чья-то гибнет душа.
Но я живу и продолжу жить,
Пока смерть не вышлет конвой.
Если ты не будешь любить,
Любимым станет другой.
Этот сучий другой!!!
12.05.03.
Жизнь
Бросая стиль, поэт рыдает,
Его погубит эта дрожь.
За или против? Он не знает:
Любовь – смертельный верткий нож.
Юдоль поэта – сладострастье,
Борьба, свобода… Вопреки
Всем догмам о небесном счастье
Изрежет стиль он на куски.
Над ним – зев Змея Мирового,
Его зловоние и чад -
Тупик. И жизнь всего лишь слово,
Жить может только автомат.
И гнев богов, и смех пророков
Затмит смрад пишущей свиньи;
Надежда: с верой, но без Бога,
И смерть: без жизни и любви.
23.08.02
Смерть
Я разучился мыслить вслух –
Не вижу я свободы звука,
Ее уж нет. И эта мука
Желает горшей быть из мук;
Атопос. Вера и безверье,
Жизнь в смерти или жизнь в огне,
Душа пребудет на земле,
Устав в небесные бить двери;
Сомнамбул жизни без любви
Мечтает о земном чертоге…
Ее уж нет, смеются боги,
Рыдай, мечись и кожу рви;
Ты мертым телом жаждал быть,
И страх тебя заставил жить.
31.07.02
Что-то вроде вольного перевода из Nightwish
Приди, осуши око вдовы,
Чтоб заснуть на груди вечным сном.
Эти губы в крови, холодны и мертвы,
Но пусть кровь обратится в вино.
Приди, укрой вуалью из грез
Иль дай яду, лишь в нем жизни суть.
Я уже догораю, и боль не всерьез,
Но пусть смерть завершит этот путь;
В этом мире чужом лишь она мне нужна,
Сладок привкус цикуты во рту.
Ну а если воспряла любовь ото сна,
Май оденет Землю в мечту.
24.11.01
* * *
Я не хочу писать стихи,
Где ямбы стынут костью в горле,
Где рифмы преют от тоски,
Все мысли – в извращенной форме.
Я не хочу писать стихи,
В них смысла нет, в них тщет и слезы;
В них шарм тупой, там далеки
Надежды и метаморфозы.
Путь третия строфа скулит,
До выкриков мне нету дела.
Мне все равно, и пусть твердит
Душа: мол, все осточертело.
Не будет их. Пиит молчит,
Не будет так, как было прежде.
Погас огонь тупой надежды,
И остывает воск свечи.
25.03.01
* * *
Задумчивая гладь Финского залива,
И отраженье в небе – белей тумана гор.
Здесь тихо и свежо, здесь вовсе не тоскливо,
Лишь прошлое бросает праведный укор.
Зачем я убегал и от чего скрывался?
Куда меня моя дорога привела?
Прошел ли я по ней? Какой мне путь достался?
Покрыта снегом гладь, ответ мне не дала…
Зачем я здесь? Куда так долго торопился?
Скелеты здесь дерев, здесь снег, а не песок.
Что делать? Может быть, под лед мне провалиться?
Иль прошлого испить незыблемый глоток?
Ах, Ангел, бел как снег! О чем она мечтает?
Два с половиной года в разлуке я с тобой…
Тебя и лишь тебя для счастья не хватает.
Зачем мы навсегда рассечены судьбой?
Есть ли еще у нас с тобой одна надежда?
Она – как камень грез – одна и на двоих.
Но стоит осознать – не будет все, как прежде,
Лишь льдинкой об асфальт расколется мой стих.
Я одинокий волк, и где же моя стая?
Хоть верю я в любовь, все тает словно дым.
Но я надеюсь, что когда весь снег растает,
Увижу на песке опять твои следы.
И я осознаю, что нету мне пощады,
И не могу сказать себе: Доцент, прости, поверь –
И мой тускнеет взор, и слезы катят градом,
И в сердце бьется кровь, как в прутья клетки зверь.
20.03.00
* * *
Бессонная ночь – в ней нету покоя;
Подушка в огне, голова тяжела;
Лишь мысли бегут: но что же со мною,
Не смерть ли за мною сегодня пришла?
Лишь пятна в глазах – они убивают,
Такой суицид хуже пытки любой.
И мыслей шипы – они только знают
О том, почему мой нарушен покой.
Томленье в душе – сладко и безумно…
О, что за огонь разгорелся в душе?!
О ней и о ней всю ночь мои думы –
Неужто свершилось? Свершилось? Уже?
Свершилось, – но что? Теряюсь я в мыслях –
Откуда в душе этот жар? Эта боль?
В моей голове все программы зависли.
Что это за вирус? Неужто любовь?
Уж брезжит рассвет… И небо светлеет,
Свинцовый расплав мое тело разит.
В мозгу только ноль, и кровь уж не греет,
И сердце почти не стучит – лишь болит.
В душе моей жар и пылкое пламя,
И лик ее светлый – его не забыть.
Он греет меня, и я благодарен
За то, что я все же способен любить.
10.12.99
* * *
…Тарахтит мотор электрички,
Вдаль бегут деревьев столбы,
Неприличная непривычность –
Так и просится: все кабы, бы…
Гаражей частокол мелькает,
Тени шаркают по стеклу.
И, наверное, дьявол лишь знает,
Как с души моей сдуть золу.
Полустанки, опять полустанки,
И деревья плывут в пыли.
Как же выкорчевать поганки,
Что насквозь в моем сердце взросли.
А она от меня напротив,
Взгляд направлен в снежную даль.
О чем думает? Что превозносит?
Что в душе ее: радость? печаль?
Кто такой для нее я? Что значу?
Как найти в ее душу лаз?
Где ж решение той задачи,
В чем же тайна ее серых глаз.
Не судьба мне покоя добиться,
Лишь поможет ль удача сама.
Как же можно так глупо влюбиться –
Потерять всю умность ума.
Тарахтит мотор электрички,
Вдаль бегут леса и поля…
Вновь огонь в душе непривычный,
Вновь согрелась душа моя.
04.12.99
НОВЫЙ ГОД
I
Двухтысячный год наступил,
Но я на него положил.
Пусть все это скверно,
Гротескно, химерно,
Но я на него положил.
Ко мне Dead Moroz не пришел.
Да нахуй он сдался, козел.
Мне нахуй подарки;
Конверты и марки –
И на хуй он сдался, козел.
Мафон мой кассеты жует,
Но это меня не ебет.
Насрать, какой звук
Доходит до ух,
Меня ничего не ебет.
По телеку – суперхуйня.
Его раздолбал об пол я;
Транзистор искрит,
Динамик шипит –
Его раздолбал об пол я.
Все круто меня заебло.
И вот на балкон занесло.
На борт поднимусь,
Но вниз не свалюсь.
Останусь живым вам назло.
01.01.00
Собрание (Peace, King & Joker)
Дождливый день – и лес вокруг
Смыкался за спиной.
В душе моей царит испуг:
Так что ж это со мной?
Деревья расступились, мрак
Рассеялся кругом.
Смотрю: большой дубовый стол
И гномы за столом.
От света скрыты их глаза,
И лица их в тени.
Однако я их всех узнал,
Я понял, кто они…
Вдруг черным пламенем во мгле
Вор крыльями взмахнул,
По всей болезненной земле
Пронесся тихий гул.
Мир тяжко воздух заглотнул,
Он горько плакал, мир;
Гном старый песню затянул,
И тут же грянул пир.
Стол был несказочно богат –
Росли грибы на нем.
Но было место тут богам
С ворьем и вороньем.
Я был за стол тот приглашен,
Отведал яства там:
Из блюда дым клубами шел –
Дымил Афганистан.
На части резали Ирак –
Всем гномам по куску.
Я нефтью запивал Кувейт –
Рад каждому глотку.
Из Югославии уху
Хлебали, а потом
Кидали кости со стола
На наш родимый дом.
Засуетился Главный Гном
У трех больших котлов:
Чеченский плов он разносил –
Кровавый страшный плов.
Смотрел я долго на огонь,
(Котлы который грел)
Чад поднимался из котла –
Там Дагестан горел.
Кровь выливалась через край –
Кровь молодых ребят.
Я слышал звуки: миномет,
Свист бомбы, автомат.
И Ангел в небесах трубил,
И в такт завыл Вампир.
Пируют гномы за столом,
Идет горою пир…
Мир раскололся на куски:
В полях дрожала рожь,
Там кто-то землю потрошил –
Звенел огромный нож…
Очнулся я: нет ни души,
И стих осенний лес.
Но слышу все ж: листва шуршит
И слышу гномов песнь…
19.10.99
Прощание…
Дождь мне в сердце забивает гвозди,
Бренная земля вокруг сыра,
Щепки мыслей и в душе занозы,
Мучают они: пора, пора…
Небо серо, я его не вижу,
На автобус мой направлен взгляд.
Будто бы фанера над Парижем,
Мысли вдаль летят, летят, летят…
Ах, автобус, вестник расставаний,
И стекло его в дождя слезах;
И смотрю, качаясь, как в нирване,
Я в ее печальные глаза.
Может, еще встретимся, но все же
Комом в горле застывает крик;
Даже если возрастом моложе,
Все равно, – я немощный старик.
Дождь стучится в вены. Показалось,
В воду обратилась кровь моя.
«Что от жизни, люди, мне досталось?» -
Задаю вопрос безмолвный я.
Все качнулось в сторону – по венам
Бритвой мне прошелся этот миг.
И тогда, сознав всю тщетность, бренно
Головой своею я поник.
И когда тоска волной напала,
Посмотрел я в эти небеса,
И в пыли автобусной, усталой
Ее имя пальцем написал…
И печаль отхлынула обратно,
Словно грусть-печаль после беды,
Только мою душу безвозвратно
Увели автобуса следы.
21.05.99
* * *
Ночь. Улица. Фонарь. Аптека.
И жизнь – дерьмо, и все козлы.
Живи еще хоть четверть века,
Не будут небеса светлы.
Пройдешь душевные ты муки,
Но повторится все, как встарь:
Вся жизнь – дерьмо, все бабы – суки,
А солнце – ёбаный фонарь.
1999, апрель.
Антиптих первый
И царствие его пришло,
И грянул страшный гром…
Но облако с грозой прошло,
А мы – еще живем…
1998, май
Особенно "Жизнь" и "Собрание" (Клюквы зря распались, могли бы хит у тебя позаимствовать, почище Зомби 
)
... 
Поэт в России - больше, чем поэт! 
